Агния барто характер. Барто агния львовна

Агния Барто – самая прославленная детская поэтесса, чьи произведения навсегда вошли в золотую классику советской детской литературы. И сегодня ее по праву считают непревзойденным мастером детской поэзии, ее стихи являются эталонными для детских поэтов. Ее произведения, простые на первый взгляд, являются результатом кропотливой работы и бесконечного поиска новых поэтических форм, понятных и доступных для детей. Но главным делом ее жизни стала радиопередача «Найти человека», благодаря которой воссоединилось множество семей, разлученных во время Великой Отечественной войны.

Агния Львовна Барто родилась в Москве в 1906 году, в состоятельной еврейской семье. Детство маленькой Гетель (это настоящее имя Агнии Барто) было счастливым и безоблачным, она росла в типичной атмосфере московской интеллигенции тех лет. Просторная квартира, домработница и кухарка в услужении, частые званые обеды, обязательные летние переезды на дачу, поступление в гимназию и балетное училище – все в жизни Гетель складывалось, как у обычной девочки из буржуазной среды. Отец – ветеринарный врач, блестяще образованный, всеми силами старался передать знания единственной дочери, и мечтал о карьере балерины для нее. Кроме того, она родилась в Серебряный век русской поэзии - эпоху моды на сочинительство и поиск новых стихотворных форм, и увлечение творчеством не миновало будущую Агнию Барто.

В 18 лет она вышла замуж за молодого поэта Павла Барто, с которым они вместе писали и мечтали о поэтической славе. В 1925 году, набравшись храбрости, Барто принесла свои стихи в Госиздат, и была очень разочарована, когда ее отправили в отдел детской литературы. Детская поэзия считалась «баловством», настоящие гении трудились на ниве лирики. Случайная встреча с В. Маяковским стала судьбоносной, именно он убедил Агнию в необходимости поэзии для детей, как о важном элементе педагогического воспитания. Вероятно, поэтому ранние стихи Барто, написанные вместе с первым мужем, больше похожи на «дразнилки»:

Что за вой? Что за рев?
Там не стадо ли коров?
Нет, там не коровушка,
Это Ганя-ревушка.

Семейная жизнь не заладилась, но Барто уже «вошла во вкус», ее собственные стихи пользовались успехом и она с удовольствием творила для детворы. Наблюдательная, она точно подмечала образы, созданные детьми, прислушивалась к разговорам ребят на улице, общалась с ними в школах и детских домах.

Второй брак Барто с видным ученым – теплоэнергетиком оказался на редкость счастливым, и Агния с головой окунулась в работу. Ее много критиковали, «столпы» детской поэзии С.Маршак и К. Чуковский часто ругали ее за смену размера строфы, использование ассонансных рифм, но Барто упорно искала свой стиль, легкий и запоминающийся. Несомненная «изюминка» ее творчества – умение воспроизводить детскую речь, с ее короткими предложениями и точными образами. Ее стихи просты для детского восприятия, а юмор и ирония дают детям возможность взглянуть на себя со стороны и с улыбкой подметить свои недостатки.

4 мая 1945 года, когда вся страна замерла в радостном ожидании победы, в жизни Барто случилось несчастье – нелепо оборвалась жизнь ее 18-летнего сына. Эта трагедия перевернула ее жизнь. Но работа спасала, вытягивая ее из пучины страшного горя. Барто много ездила не только по стране, но и за рубеж. Владея несколькими иностранными языками, она свободно общалась с детьми из других стран, бралась за переводы иностранных детских поэтов.

Агния Барто стала организатором первой в стране передачи по поиску людей, прообраза программы «Жди меня». Потерявшиеся дети часто помнили лишь мелкие детали своего детства, и писали о них Барто, а она зачитывала их по радио, выбирая самое значимое – имя отца, кличку собаки, подробности домашнего быта. Вскоре передача стала настолько популярной, что многие люди ехали в Москву прямо в Лаврушинский переулок, где жила поэтесса, и Барто принимала и выслушивала всех, подключив к этому занятию своих домочадцев. Впоследствии Барто посвятила этому почти 10 лет, сумела объединить более 927 семей и написала трогательную книгу о судьбах потерявшихся детей.

Она умерла в 1981 году, и была похоронена на Новодевичьем кладбище в Москве. На ее могиле нет вычурной эпитафии, там написано просто:

Агния Барто
Писательница.

Ровно 33 года назад она ушла, оставив своим читателям самое ценное, что у нее было - детские стихи, которые стали обязательной составляющей детства буквально каждого из нас. Она всегда со вниманием относилась к мнению свои слушателей/читателей, но никогда не позволяла помыкать или руководить собой. На ее долю выпало страшное испытание - потерять собственного сына, но в то же время и великая радость - помочь воссоединиться семьям, разлученным и разбросанным по стране войной. Она была невероятно скромным человеком, но при этом не боялась спорить с "именитыми, признанными и заслуженными", а заодно и разыгрывать их...

Гетель Лейбовна Волова родилась в семье ветеринарного врача и домохозяйки. Как это ни странно, в основном воспитанием дочки занимался отец, страстно мечтавший видеть свою Агнию на сцене Большого театра... на пуантах. Да-да, несмотря на явный стихотворный талант, все ее детство и юность прошли в танцклассах и на сцене.

Отец постарался дать дочери хорошее домашнее образование, прежде чем та поступила в гимназию, а параллельно в семье были созданы все условия, чтобы девочка могла в полную силу заниматься балетом. Собственно, учеба в балетной студии оказалась судьбоносным событием в ее жизни. Во-первых, именно здесь Агния познакомилась со своим будущим первым мужем Павлом Барто. Во-вторых, опять же здесь - на выпускном вечере - состоялся ее стихотворный дебют (Агния выступила со своим собственным стихотворением "Похоронный марш"). А в-третьих, среди слушателей на том же выпускном вечере оказался нарком просвещения А.В. Луначарский, который посоветовал девушка сосредоточиться на детских - веселых - стихах. Что она и сделала.

После того, как ее балетная труппа эмигрировала, Агния всерьез занялась стихами (тем более что страсть к стихосложению у нее была в крови - дядя девочки, известный врач-отоларинголог и фтизиатр Г.И. Блох, в свое время писал детские просветительские стихи, а сама Агния начала писать лет с четырех). И главным помощником в этом деле стал ее супруг, страстный поклонник поэзии, Павел Барто. Вместе они написали несколько стихотворений ("Девочка-ревушка", "Девочка чумазая" и "Считалочка"), а первый сборник Агнии - "Китайчонок Ван Ли" был мгновенно раскуплен.

Казалось, такой успешный дебют мог бы стать настоящим творческих союзом. Но, увы, кроме любви к поэзии, у Павла и Агнии не было общих точек пересечения. Даже статус родителей (в 1927 году у них родился сын Эдгар) не помог спасти брак.

Война... Как и для многих, она занимает особое положение в жизни Агнии Львовны. Остаться в стороне, отсидеться в тылу она не могла - не позволила бы совесть. На фронт ее не пускали, но это ее не остановило. Ей удалось оформиться корреспондентом "Комсомольской правды" и в этой должности бывать на передовой, посещать госпитали и читать там свои стихи. А после...

После войны ее ждал "Маяк" и ежемесячные передачи "Найти человека". А началось все случайно, и все благодаря стихам. Однажды в далекой Караганде в руки женщине попалась книга Агнии Барто "Звенигород" - поэма, написанная под впечатлением от поездок по детским домам и многолетнего общения с осиротевшими малышами. В поэме была история мальчика Никиты, который оказался сыном той самой женщины. Так, в жизни Агнии Барто снова появился смысл - помочь разлученным войной детям и родителям найти друг друга. Это было особенно важно для поэта, ведь самой Агнии пришлось пережить страшную трагедию - ее сын Эдгар погиб по нелепой случайности в возрасте 18 лет. С появлением передачи Агнии Львовне удавалось хотя бы на короткое время заглушить боль, а число 13, вопреки всем приметам и предрассудкам, стало для нее счастливым, ведь именно 13 числа каждого месяца она рассказывала миллионам слушателей, что еще один малыш нашел своих родителей спустя столько лет...

Несмотря на непростую судьбу, на достаточно сложный характер, знавшие Агнию Барто близко отмечали, что женщина она была с удивительным чувством юмора и смекалкой. Ей ничего не стоило отправиться в дикий гололед в аптеку... на чемодане для теннисных принадлежностей, отталкиваясь руками и ногами, а заодно "подвезти" попутчика. Или, например, сразу после эфира позвонить Ираклию Андронникову "и, якобы от имени литредактора, задать вопрос, почему он, показывая фотографию, держал ее вверх ногами, а заодно пригласить в программу с участием современников Льва Толстого..."

Она ценила мнение своих читателей, могла среди ночи позвонить друзьям или задержать сантехника, пришедшего чинить трубы, чтобы прочитать им свое новое стихотворение и выслушать все, что они скажут. Ее не смущал социальный статус людей - она могла, не стесняясь повышенного тона, спорить с такими известнейшими поэтами, как Сергей Михалков, но при этом покорно выслушивать критику по поводу своего внешнего вида от домработницы - она просто уважала их. Ей посчастливилось после стольких испытаний найти свою Настоящую Любовь, снова стать матерью, прославиться на всю страну и стать любимейшим детским поэтом на все времена...

Агния Львовна Барто

(1906 - 1981),

писатель, поэт, переводчик

Агния Львовна Барто родилась в Москве 17 февраля 1906 года. Здесь она училась и выросла. О своём детстве она вспоминала: «Первое впечатление моего детства – высокий голос шарманки за окном. Я долго мечтала ходить по дворам и крутить ручку шарманки, чтобы из всех окон выглядывали люди, привлечённые музыкой».

В юности Агнию Львовну привлекал балет, она мечтала стать танцовщицей. Поэтому и поступила в хореографическое училище. Но прошло несколько лет, и Агния Львовна поняла, что важнее всего для неё всё-таки поэзия. Ведь стихи Барто начала сочинять ещё в раннем детстве, в первых классах гимназии. И первым слушателем и критиком её творчества был отец Лев Николаевич Валов, ветеринарный врач. Он очень любил читать, знал наизусть множество басен Крылова, выше всех ценил Льва Толстого. Когда Агния была совсем маленькой, он подарил ей книгу под названием «Как живёт и работает Лев Николаевич Толстой». С помощью этой и других серьёзных книг, без букваря, отец обучил Агнию читать. Именно отец требовательно следил за первыми стихами маленькой Агнии, учил «правильно» писать стихи. И в 1925 году(тогда Барто было всего 19 лет) вышла в свет её первая книжка. Стихи сразу же очень понравились читателям.

Агния Львовна писала не только стихи. У её есть несколько сценариев для кинофильмов. Это «Подкидыш» (совместно с Риной Зелёной), «Слон и верёвочка», «Алёша Птицын вырабатывает характер», «Чёрный котёнок», «Десять тысяч мальчиков». А многие стихи Барто стали песнями: «Любитель-рыболов», «Лёшенька, Лёшенька», «Полезная коза» и др.

Агния Львовна побывала во многих странах, встречалась с детьми, и отовсюду привозила стихи «невеликих поэтов» - так в шутку она их называла. Так родилась необычная книга под названием «Переводы с детского». Это стихи Агнии Барто, написанные от имени детей, встреченных ею во время поездок.

Всю жизнь посвятила Агния Львовна детской поэзии и оставила нам много замечательных стихотворений. Умерла поэтесса в возрасте 75 лет в 1981 году.

04.02.1906 - 01.04.1981

Русская поэтесса

(настоящая фамилия Волова) Биография Агнии Барто

Агния Барто родилась 4 (17) февраля 1906 в Москве в семье врача-ветеринара. Получила хорошее домашнее воспитание, которым руководил отец. Училась в гимназии, где испытывая творческое влияние А.А. Ахматовой и В.В. Маяковского, начала писать стихотворные эпиграммы и зарисовки. Одновременно занималась в хореографическом училище, куда на выпускные зачеты приехал А. Луначарский и, прослушав стихи Барто, посоветовал ей продолжать писать.

В 1925 были опубликованы ее первые стихотворения «Китайчонок Ван Ли» и «Мишка-воришка». За ними последовали «Первое мая» (1926), «Братишки» (1928), после публикации которых, К.И. Чуковский отметил незаурядный талант Барто как детского поэта. Некоторые стихотворения были написаны совместно с мужем, поэтом П.Н. Барто («Девочка чумазая» и «Девочка-ревушка», 1930).

После выхода в свет цикла поэтических миниатюр для самых маленьких «Игрушки» (1936), а также стихов «Фонарик», «Машенька» и др. Барто стала одним из самых известных и любимых читателями детских поэтов, ее произведения издавались огромными тиражами, входили в хрестоматии. Ритм, рифмы, образы и сюжеты этих стихов оказались близки и понятны миллионам детей.

Агния Барто написала сценарии кинофильмов «Подкидыш» (1940, совм. с актрисой Риной Зеленой), «Алеша Птицын вырабатывает характер» (1953), «10 000 мальчиков» (1962, совм. с И. Окадой). Ее стихотворение «Веревочка» было взято режиссером И. Фрэзом за основу замысла фильма «Слон и веревочка» (1945).

В годы Великой Отечественной войны Барто находилась в эвакуации в Свердловске, выезжала на фронт с чтением своих стихов, выступала на радио, писала для газет. Ее стихи военных лет (сборник «Подростки», 1943, поэма «Никита», 1945 и др.) носят в основном публицистический характер. За сборник «Стихи детям» (1949) Агнии Барто была присуждена Государственная премия (1950).

О воспитанниках детского дома рассказывается в поэме Барто «Звенигород» (1948). В течение девяти лет Барто вела на радио передачу «Найти человека», в которой занималась поисками людей, разлученных войной. С ее помощью было воссоединено около 1000 семей. Об этой работе Барто написала повесть «Найти человека» (опубл. в 1968).

В «Записках детского поэта» (1976) поэтесса сформулировала свое поэтическое и человеческое кредо: «Детям нужна вся гамма чувств, рождающих человечность». Многочисленные поездки по разным странам привели ее к мысли о богатстве внутреннего мира ребенка любой национальности. Подтверждением этой мысли стал поэтический сборник «Переводы с детского» (1977), в котором Барто перевела с разных языков детские стихи.

В течение многих лет Барто возглавляла Ассоциацию деятелей литературы и искусства для детей, была членом международного Андерсеновского жюри. В 1976 ей была присуждена Международная премия им. Х.К. Андерсена. Стихи Барто переведены на многие языки мира.

17 февраля Россия будет праздновать ровно 110 лет со дня рождения самой известной детской писательницы — Агнии Барто — автора стихотворений «Наша Таня громко плачет», «Мы с Тамарой» и многих других из нашего детства…

Агния Барто одна из самых популярных и любимых читателями детских поэтов в России. Наряду с Чуковским и Маршаком, ее произведения издавались огромными тиражами, входили в хрестоматии.

В течение многих лет поэтесса возглавляла Ассоциацию деятелей литературы и искусства для детей, была членом международного Андерсеновского жюри. В 1976 ей была присуждена Международная премия имени Андерсена.

«- О чем вы пишете стихи? - спросила меня одна из посетительниц.

- О том, что меня волнует.

Она удивилась: - Но вы же для детей пишете?

- Но они-то меня и волнуют.» (Из воспоминаний Агнии Барто)

Большинство стихов Агнии Барто действительно написано для детей - дошкольников или младших школьников. Стиль очень лёгкий, читаемый, запоминающийся.

Вольфганг Казак назвал их «примитивно рифмованными». Автор как бы разговаривает с ребёнком простым бытовым языком, без лирических отступлений и описаний - но в рифму. И разговор ведёт с маленькими читателями, как будто их ровесница.

Стихи Барто всегда на современную тему, она словно бы рассказывает недавно случившуюся историю, причем её эстетике характерно называть персонажей по именам: «Мы с Тамарой», «Кто не знает Любочку», «Наша Таня громко плачет», «Лёшенька, Лёшенька, сделай одолжение» - речь будто бы идёт о хорошо знакомых Лёшеньках и Танях, у которых вот такие недостатки, а вовсе не о детях-читателях.

Поэтическое дарование Агнии Барто уже давно получило признание читателей: маленьких и больших. Ведь первая книга Агнии Барто вышла в 1925 году, когда автору было 19 лет.

Современность - ее главная тема, дети - основные герои, воспитание высокой гражданственности - ее постоянная задача. А источник, питающий поэзию Барто,- народное творчество, детский фольклор. Отсюда - афористичность, пословичность: некоторые стихи ее разобраны на пословицы и вошли в обиход именно в этом качестве.

Барто почти всегда в своих стихах говорит от лица ребенка, и она имеет на это право. Когда читаешь эти стихи, видишь, что автор живет не где-то рядом, а вместе с нашими детьми, слышит не только их разговоры, но и мысли, умеет читать между строк в детских письмах, которые получает тысячами.

Стихи Барто - это страницы советского детства. Может быть, потому их так хорошо помнят и те, кто давно выросли с тех пор, как она начала писать для детей.

Она спрашивает себя в своих «Записках детского поэта»: «За что многие взрослые любят стихи детских поэтов?-За улыбку? За мастерство? А может быть, за то, что стихи для детей способны вернуть читателя в его детские годы и в нем самом оживить свежесть восприятия окружающего мира, открытость души, чистоту чувств?»

Она права, конечно, но можно сказать, что и дети любят эти стихи за то, что перед ними, как в волшебном зеркале, отражены их детские годы, они сами, их восприятие мира, их переживания, чувства и мысли. В этом секрет жизненности поэзии А. Барто.

О Маяковском, Маршаке и Чуковском — откровения Агнии Барто

«Стихи я писала лет с четырех. Моим кумиром был Маяковский. Живого Маяковского я впервые увидела много позднее. Мы жили на даче, в Пушкино, оттуда я ходила на Акулову гору играть в теннис. Меня в то лето с утра до вечера мучили слова, вертела их по-всякому, и только теннис выбивал из головы рифмы. И вот однажды, во время игры, приготовившись подавать мяч, я застыла с поднятой ракеткой: за длинным забором ближайшей дачи увидела Маяковского. Сразу узнала его по фотографии. Оказалось, что он живет здесь. на своей даче.

Потом я не раз смотрела с теннисной площадки, как он шагает вдоль забора, что-то обдумывая. Ему не мешал ни голос судьи, ни возгласы игроков, ни стук мячей. Кто бы знал, как мне хотелось подойти к нему! Я даже придумала, что ему скажу:

- Знаете, Владимир Владимирович, когда моя мать была школьницей, она всегда учила уроки, шагая по комнате, и ее отец шутил, что, когда он разбогатеет, купит ей лошадь, чтоб она не так уставала’. И тут произнесу главное: ‘Вам, Владимир Владимирович, не нужны никакие вороные кони, у вас — крылья поэзии.

Конечно, я не решилась подойти к даче Маяковского и, к счастью, не произнесла этой ужасной тирады.

Наша вторая встреча с Маяковским состоялась чуть позже. Помню, в Москве был впервые устроен праздник Детской книги — «Книжкин день». Ребята из разных районов шли по городу с плакатами, изображающими обложки детских книжек. Дети двигались к Сокольникам, где их ждала встреча с писателями.

На праздник были приглашены многие поэты, но из «взрослых» приехал один Маяковский. Мне и писательнице Нине Саконской повезло: мы попали в одну машину с Владимиром Владимировичем. Сначала ехали молча, он казался сосредоточенным на чем-то своем. Пока я думала, как бы поумнее начать разговор, тихая, обычно молчаливая Саконская заговорила с Маяковским, мне на зависть. Я же, будучи отнюдь не робкого десятка, оробела и всю дорогу так и не открыла рта. А поговорить с Маяковским мне было особенно важно, потому что мной овладевали сомнения: не пора ли мне начать писать для взрослых? Получится ли у меня что-нибудь?

Увидев в Сокольническом парке гудящую нетерпеливую толпу ребят, Маяковский взволновался, как волнуются перед самым ответственным выступлением.

Когда он начал читать детям свои стихи, я стояла за эстрадой на лесенке, и мне была видна только его спина и взмахи рук. Но я видела восторженные лица ребят, видела, как они радовались и самим стихам, и громовому голосу, и ораторскому дару, и всему облику Маяковского. Хлопали ребята так долго и громко, что распугали всех птиц в парке. После выступления Маяковский, вдохновленный, спустился с эстрады, вытирая лоб большим платком.

Вот это аудитория! Для них надо писать! - сказал он трем молодым поэтессам. Одной из них была я. Его слова многое для меня решили.

Вскоре я у знала, что Маяковский пишет новые стихи для детей. Написал он, как известно, всего четырнадцать стихотворений, но они с полным правом входят во «все сто томов» его партийных книжек. В стихах для детей он остался верен себе, не изменил ни своей поэтике, ни свойственному ему разнообразию жанров.

Принципам Маяковского я старалась (пусть ученически) следовать в своей работе. Мне было важно утвердить для себя право на большую тему, на разнообразие жанров (в том числе и на сатиру для детей). Стремилась я это делать в форме органичней для себя и доступной детям. Все же не только в первые годы моей работы мне говорили, что мои стихи скорее о детях, чем для детей: сложна форма выражения. Но я верила в наших детей, в их живой ум, в то, что маленький читатель поймет большую мысль.

Много позднее я пришла в редакцию «Пионерской правды», в отдел писем, надеясь, что в детских письмах смогу уловить живые интонации ребят, их интересы. Я не ошиблась и сказала редактору отдела:

Не вы первая это придумали,- улыбнулся редактор,- еще в 1930 году приходил к нам читать детские письма Владимир Маяковский.

Поэт Корней Чуковский читает стихи детям на своей даче в Переделкино. Архив

Писать стихи для детей учили меня многие, каждый по-своему. Вот, Корней Иванович Чуковский слушает мое новое стихотворение, улыбается, благожелательно кивает головой, хвалит рифмы. Я вся расцветаю от его похвалы, но он тут же добавляет не без ехидства:

Очень мне интересно было бы послушать ваши безрифменные стихи.

Я растерянна: почему «безрифменные», если мои рифмы он хвалит? Я внутренне протестую.

Корней Иванович чуть позже пояснил в своем письме:

«Безрифменные стихи, это все равно, что голая женщина. В одежде рифм легко быть красивой, а вот попробуй ослепить красотой без всяких рюшечек, оборочек, бюстгальтеров и прочих вспомогательных средств».

И все эти «рюшечки и оборочки» не дают мне покоя. Только постепенно, с огорчением, постигаю, что Чуковскому не хватает в моих стихах «лиричности». Помню его слова: «звучит смешно, но мелковато», «рифмы у вас свои, хотя великолепные чередуются с чудовищными», «здесь у вас эстрадное острословие, дорогая моя… только лиричность делает острословие юмором».

Если б знал Корней Иванович, сколько реальных, «лирических» слез было в те дни пролито мной в стихах, написанных только для себя, где я терзалась тем, что мне не хватает лиричности. Мокро было от этих слез в ящике моего стола.

Требовал от меня Чуковский не только лиричности, но и большей вдумчивости, строгости стиха. В один из своих приездов из Ленинграда пришел он ко мне в гости. Я, по обыкновению, рвусь прочитать ему новое стихотворение, но он преспокойно снимает с полки том Жуковского и неторопливо, с явным наслаждением читает мне «Ленору».

…И вот, как будто легкий скок
Коня в тиши раздался,
Несется по полю ездок!
Гремя к крыльцу примчался,
Гремя вбежал он на крыльцо,
И двери брякнуло кольцо…

Вам бы попробовать написать балладу,- говорит Корней Иванович словно мимоходом. Мне казался чуждым «лад баллад», меня влекла ритмика Маяковского, я знала, что к нему с восхищением относится и Чуковский. Почему же я должна писать балладу? Но случилось так, что через некоторое время я побывала в Белоруссии, на пограничной заставе; вернувшись домой, обдумывая увиденное, я, неожиданно для себя, начала писать именно балладу. Может быть, ее ритм подсказала мне сама обстановка лесной заставы. Но первым подсказчиком был, конечно, Корней Иванович. Нелегко далась мне баллада, то и дело хотелось нарушить метр, ‘растрепать’ некоторые строки, но я твердила себе: ‘Строже, строже!’ Наградой для меня была похвала Чуковского. Вот что в статье ‘Урожайный год’ (‘Вечерняя Москва’) он написал:

«Мне казалось, что она не сможет овладеть лаконичным, мускулистым и крылатым словом, необходимым для балладной героики. И с радостным удивлением услышал на днях в Московском доме пионеров ее балладу «Лесная застава». Строгий, художественный, хорошо построенный стих, вполне соответствующий большому сюжету. Кое-где еще замечаются срывы (которые автор легко устранит), но в основном — это победа…»

Поставив суровый диагноз моим ранним стихам: «не хватает лиричности», Корней Иванович сам подсказал мне поэтические cредства, которые помогли мне набрать дыхания. Спасибо Корнею Ивановичу и за то, что он с искренним вниманием относился к моим ранним рифмам, среди которых в самом деле были «чудовищные». В одной из своих первых книжек для детей «пионеры» я умудрилась зарифмовать:

Мальчик у липы стоит,
Плачет и всхлипывает.

Мне говорили: какая же это рифма «стоит» и «всхлипывает». Но я убежденно доказывала, что надо читать так. Доказывала…

Чуковского насмешило мое «всхлипываит», но тяготение к игровой, сложной рифме, стремление играть словом он поощрял. И когда мне что-то удавалось, он радовался находке, несколько раз повторял сложную или каламбурную рифму, но считал, что рифма в детском стихе обязательно должна быть точной, он не любил ассонансы.(Прим. редакции - повторение одинаковых гласных )

И я стала искать рифму, в народе — в пословицах и поговорках… Первые же мои изыскания в области рифмы убедили меня в том, что поговорки, песенки, пословицы, наряду с точными рифмами, богаты и ассонансами.

Со страхом божьим прочла я Корнею Ивановичу одно из своих первых сатирических стихотворений «Наш сосед Иван Петрович». В то время педагогическая критика решительно отвергала этот жанр: - Сатира? Для детей? А тут еще сатира на взрослого человека! Чуковскому я читала с другой тревогой - вдруг опять скажет: Острословие? Но он обрадованно сказал: - Сатира! Вот так вы и должны писать!’

Юмор подлинный? А до детей дойдет? - допытывалась я.

К моей радости, Чуковский поддержал мою «детскую сатиру» и всегда поддерживал. Да не упрекнут меня в нескромности, но приведу выдержки из его двух писем, чтобы не быть голословной.

- «Дедушкину внучку» (книжка сатиры для школьников. А. Б.) я прочитал вслух и не раз. Это подлинный Щедрин для детей… поэтичная, милая книжка…

Ваши сатиры написаны от лица детей, и разговариваете Вы со своими Егорами, Катями, Любочками не как педагог и моралист, а как уязвленный их плохим поведением товарищ. Вы художественно перевоплощаетесь в них и так живо воспроизводите их голоса, их интонации, жесты, самую манеру мышления, что все они ощущают Вас своей одноклассницей…

Мое беспокойство: «Дойдет ли до детей?» - Корней Иванович понимал как никто. Прочитала я однажды Вовке, моему маленькому племяннику, «Мойдодыр». С первой строчки «Одеяло убежало, ускакала простыня» и до последней «Вечная слава воде» он слушал не шелохнувшись, но вывод сделал свой, совершенно неожиданный:

Теперь не буду умываться! - почему? - опешила я. Оказалось: Вовка жаждет посмотреть, как будет убегать одеяло и скакать подушка. Картина-то заманчивая!

По телефону я, смеясь, рассказала об этом Корнею Ивановичу, но он не рассмеялся. Огорченно воскликнул:

Странный у вас племянник! Приведите его ко мне! Прославленный автор любимейшего детьми ‘Мойдодыра’ искренне всполошился из-за нескольких слов четырехлетнего Вовки!

В последнюю нашу встречу, Корней Иванович подарил мне книжку — «пятый том Собрания сочинений», на ней он сделал такую надпись: «дорогому другу, любимому поэту Агнии Львовне Барто на память о 14 июня. 69 г.»

Самуил Маршак

Рассказать о том, как я училась у Маршака, пожалуй, мне труднее всего. Далеко не просто и не сразу сложились наши отношения. В чем-то были повинны обстоятельства, в чем-то мы сами.

К первым моим книжкам Маршак отнесся отрицательно, я бы даже сказала - нетерпимо. А слово Маршака уже имело тогда большой вес, и меня беспощадно ‘прославляла’ негативная критика. В один из приездов Самуила Яковлевича в Москву он при встрече в издательстве назвал одно мое стихотворение слабым. Оно и в самом деле было слабым, но я, уязвленная разраздраженностью Маршака, не стерпев, повторила чужие слова:

Вам оно и не может нравиться, вы же правый попутчик!

Маршак схватился за сердце.

В течение нескольких лет разговоры наши велись на острие ножа. Сердила его мая строптивость и некоторая прямолинейность, свойственная мне в те годы.

К сожалению, слишком прямолинейно вела я себя и в разговорах с Маршаком. Однажды, не согласившись с его поправками к моим стихам, боясь утратить свою самостоятельность,чересчур запальчиво сказала:

Есть Маршак и подмаршачники. Маршаком я стать не могу, а подмашмачником не хочу!

Вероятно, Самуилу Яковлевичу стоило немалого труда сохранить хладнокровие. Потом я не раз просила извинить меня за «правого попутчика» и «подмаршачников». Самуил Яковлевич кивал головой: «Да, да, конечно», но отношения наши не налаживались.

Мне было необходимо доказать самой себе, что я все-таки что-то могу. Стараясь сохранить свои позиции, в поисках собственного пути я читала и перечитывала Маршака.

Чему я училась у него? Завершенности мысли, цельности каждого, даже небольшого стихотворения, тщательному отбору слов, а главное — высокому, взыскательному взгляду на поэзию.

Время шло, изредка я обращалась к Самуилу Яковлевичу с просьбой послушать мои новые стихи. Постепенно он становился добрей ко мне, так мне казалось. Но хвалил меня редко, гораздо чаще ругал: и ритм меняю неоправданно, и сюжет недостаточно глубоко взят. Похвалит две-три строчки, и всё! Почти всегда уходила я от него расстроенная, мне казалось, что Маршак не верит в меня. и однажды с отчаянием сказала:

Больше не буду отнимать у вас время. Но если когда-нибудь вам понравятся не отдельные строчки, а хотя бы одно мое стихотворение целиком, прошу вас, скажите мне об этом.

Не виделись мы с С. Я. долго. Большим лишением для меня было не слышать, как он негромко, без нажима читает Пушкина своим как бы задыхающимся голосом. Удивительно, как он умел одновременно раскрыть и поэтическую мысль, и движение стиха, и его мелодию. Не хватало мне даже того, как Самуил Яковлевич сердится на меня, беспрестанно дымя папиросой. Но вот в одно незабываемое для меня утро, без предупреждения, без телефонного звонка, ко мне домой приехал Маршак. В передней вместо приветствия сказал:

- «Снегирь» — прекрасное стихотворение, но одно слово надо изменить: ‘Было сухо, но калоши я покорно надевал’. Слово «покорно» здесь чужое.

Я исправлю… Спасибо вам! — восклицала я, обнимая Маршака.

Не только его похвала была бесконечно дорога мне, но и то, что он запомнил мою просьбу и даже приехал сказать слова, которые мне так хотелось услышать от него.

Наши отношения не сразу стали безоблачными, но настороженность исчезла. Суровый Маршак оказался неистощимым выдумщиком самых невероятных историй. Вот одна из них:

Попала я как-то осенью в подмосковный санаторий «Узкое», где как раз в те дни отдыхали Маршак и Чуковский. Они были весьма предупредительны друг к другу, но гуляли порознь, наверно, не сошлись в каких-либо литературных оценках. Мне повезло, я могла утром гулять с Маршаком, а после ужина — с Чуковским. Вдруг однажды молоденькая уборщица, орудуя веником у меня в комнате, спросила:

Вы тоже писательница? Тоже в зоопарке подрабатываете?

Почему в зоопарке? — удивилась я.

Выяснилось, что С. Я. сказал простодушной девушке, приехавшей в Москву издалека, что так как у писателей заработок непостоянный, то в те месяцы, когда им приходится туго, они изображают зверей в зоопарке: Маршак надевает шкуру тигра, а Чуковский («длинный из 10-й комнаты») одевается жирафом.

Не плохо им платят,- сказала девушка,- одному — триста рублей, другому — двести пятьдесят.

Видимо, благодаря искусству рассказчика вся эта фантастическая история не оставила у нее никаких сомнений. Еле дождалась я вечерней прогулки с Корнеем Ивановичем, чтобы насмешить его выдумкой Маршака.

Как это могло прийти ему в голову? — хохотала я. — представляете, он — тигром работает, а вы — жирафом! Ему — триста, вам- двести пятьдесят!

Корней Иванович, который сначала смеялся вместе со мной, вдруг сказал грустно:

Вот, всю жизнь так: ему - триста, мне - двести пятьдесят…

Маршака я перечитываю часто. И стихи, и надписи на подаренных мне книгах. Все они мне дороги, но одна особенно:

«Шекспировских сонетов сто
И пятьдесят четыре
Дарю я Агнии Барто —
Товарищу по лире».

Самые известные цитаты Агнии Барто

Справедливо некоторые врачи считают, что если ребенок нервный, надо прежде всего лечить его родителей.

Все-таки самый искренний разговор-это разговор с самим собой!!!

Время летит-удивительно быстро:
Старятся кошки, взрослеют котята
Так это, сядешь и поразмыслишь:
Все это - правильно, но не понятно

Есть такие люди - им все подай на блюде.

Мне не хватает теплоты, -
Она сказала дочке.
Дочь удивилась: - Мёрзнешь ты
И в летние денёчки?
- Ты не поймёшь, ещё мала, -
Вздохнула мать устало, -
А дочь кричит: - Я поняла! -
И тащит одеяло.

Если по законам зла преступника тянет на место преступления, то, вероятно, по законам добра человека, рисковавшего своей жизнью ради другого, влечет к тому, кого он спас

Пути развития детской книги - одна из самых важных и гуманных проблем духовного роста человека.

- «Жить для себя». В старое выражение вложен новый смысл. Видно, для многих «жить для себя» значит — жить для других.

Думаю, что от боязни испортить себе настроение чужой бедой (даже увиденной не в жизни, а в кино) всего один шаг к эгоизму и бессердечию.

Агния Львовна родилась в феврале 1907 года, пережила революцию, голод, Великую отечественную войну. Во время войны Агния Львовна работала на радио, в газетах, трудилась на оборонных заводах. Несколько раз ездила в командировки на фронт. Однажды чудом выбралась с минного поля.

4 мая 1945 года, в канун победы трагически погибает сын Гарик — его сбила машина. Эту боль, это горе осталось с ней навсегда.

После вскрытия врачи были потрясены: сосуды оказались настолько слабыми, что было непонятно, как кровь поступала в сердце последние десять лет. Однажды Агния Барто сказала: «Почти у каждого человека бывают в жизни минуты, когда он делает больше, чем может». В случае с ней самой это была не минута - так она прожила всю жизнь.

Из воспоминаний Расула Гамзатова:

«…Дети, когда стихи читает Агния Львовна, вдруг становятся внимательными и как бы взрослыми. Этому я был свидетелем у себя дома в Махачкале. Ко мне приехала Агния Львовна, и все мои дочери окружили ее с просьбой читать стихи. Это был незабываемый праздник в моей сакле. Кто-то из взрослых хотел тоже зайти слушать стихи поэта. Но мои дети взрослых не пускали в комнату: «Это не вам, это нам. Барто наша, это она нам писала». Но поэтические сокровища Агнии Барто будут принадлежать все время всем поколениям.

Агния Львовна Барто не только признанный поэт, но и великолепный гражданин. Я глубоко уважаю ее и за ее замечательные детские стихи, и за ту большую работу, которую она проделала в поисках оторванных друг от друга «без вины виноватых», войной разлученных матерей и детей. За то, что она сумела ответить на крик души, на вопрос жизни двух людей: «Где ты, мой сын?», «Где ты, моя мама?». При помощи радио скольким людям она принесла радость. Я знаю многодетных матерей, которые удочерили и усыновили еще и многих сирот. Но Агния Львовна, как истинная поэтесса, усыновила и удочерила тысячи и тысячи детей. За это ей большое спасибо».

По материалам: